2018 год с точки зрения расхождения заявок министерств на бюджетные расходы с реальными планами Минфина по тратам будет рекордным. По состоянию на 6 сентября несогласованными остаются заявки следующего года на 1,8 трлн руб., на 2019 год — на 2,2 трлн руб., на 2020 год — 2,4 трлн руб. В отличие от 2017 года, когда бюджетный дефицит мог быть покрыт остатками Резервного фонда, в следующем году такой возможности нет. Главные недополучатели средств — военные, дорожные строители и здравоохранение в Федеральном медико-биологическом агентстве.
“Ъ” стали известны данные о не согласованных Минфином (преимущественно из-за отсутствия источников средств) заявках министерств и ведомств на бюджетное финансирование 2018–2020 годов по состоянию на 6 сентября. Скорее всего, большая часть этих расходов перед рассмотрением проекта бюджета в правительстве уже не сможет получить финансирование — де-факто бюджет на этой неделе уже сверстан, а размер расхождения заявок бюджетополучателей с возможностями Минфина в этом году рекордно велик.
Финансовое ведомство отдельно рассчитывает заявки на расходы «инвестиционного» и «текущего» характера. На 2018 год общая сумма несогласованных заявок на инвестрасходы — 559 млрд руб., на текущие — 1,27 трлн руб., что в сумме составляет 1,85% ВВП (базовый сценарий Минэкономики на следующий год). На 2019 год расхождение желаний с действительностью — 744 млрд руб. инвестрасходов и 1,413 трлн руб. текущих расходов (в сумме — 2,187 трлн руб., или 2,1% ВВП), в 2020 году — 829 млрд руб. инвестрасходов и 1,572 трлн руб. текущих (2,40 трлн руб. в сумме, 2,1% ВВП).
По существу, заявки ведомств заметно превышают планируемый бюджетный дефицит на 2018–2020 годы. Однако следующая бюджетная трехлетка принципиально отличается от предыдущих — даже задействовав объединенные Резервный фонд и ФНБ, финансовое ведомство в принципе не сможет удовлетворить и 50% заявок. Мало того, при заявленной в проекте бюджета программе заимствований на рынке ОФЗ порядка 1 трлн руб. в год почти невозможно удовлетворить заявки и через наращивание госдолга — это вряд ли позволит емкость внутреннего финансового рынка, на которую также претендуют госкомпании с их займами и инвестпрограммами. Бюджетный консерватизм, проповедуемый министром финансов Антоном Силуановым, наступает сам собой — силой вещей, а не политическим решением.
Структура не обеспеченных финансированием заявок противоречит интуитивным представлениям о запросах ведомств. Так, они почти не связаны с проблемами исполнения «майских указов» Владимира Путина. По состоянию на 2018 год среди неудовлетворенных заявок крупнейшая проблемная статья расходов — не госпрограммы, а непрограммная часть: не удовлетворены заявки Минобороны на 485 млрд руб., и это преимущественно не вооружения, а запросы на индексации разного вида довольствия. Неудовлетворенные заявки по «закрытой части» неинвестиционных расходов составляют 118 млрд руб. Это меньше, чем без успеха дополнительно просят на свою деятельность медики (181 млрд руб. в 2018 году), однако не дают денег в основном не Минздраву, а Федеральному медико-биологическому агентству: 126 млрд руб. На образование не хватает 95 млрд руб. в 2018 году, из них 60 млрд руб.— на ремонт школ и новые ставки учителей. Транспортной системе нужно еще 112 млрд руб., в основном РЖД.
Инвестиционных расходов бюджета не хватает в 2018 году в основном транспортной отрасли — 320 млрд руб., более половины неудовлетворенных заявок, причем главная не покрытая финансированием заявка — программа ремонта Федеральным дорожным агентством региональных дорог на 231 млрд руб. По «закрытой части» не согласованные Минфином инвестзаявки — 87 млрд руб., на госпрограмму «Жилище» — 38 млрд руб., еще 25 млрд руб. запрашивается без успеха на строительство новых школ, 15 млрд руб.— на нужды культуры, 12 млрд руб.— на развитие туризма в РФ.
Несмотря на это, министр финансов Антон Силуанов заявляет об оптимистичном бюджетном прогнозе, который позволяет увеличить расходы на 100 млрд рублей.
“Политштурм”: В этой новости снова проявляется все более глубокий кризис российской экономики. Буржуазной элите становится все труднее скрывать его, ретушировать “успехами” и “оптимистичными прогнозами”.
За годы кризиса мы не увидели сколько-нибудь серьезных изменений ни в промышленности, ни в экономике в целом. Зарплаты все так же уменьшаются, рабочие места все так же сокращаются, оставляя миллионы людей без возможности трудиться и обеспечивать свою семью материально. Более того – именно за счет рабочих олигархия и старается выйти из кризиса: “повышая производительность труда” сокращением одних рабочих и усилением жестокой эксплуатации труда других рабочих.
Буржуазия не стесняется заявлять об этом вполне открыто, всегда сводя меры по спасению экономики к исключительно финансовым, к “сокращению расходов” (урезанию зарплат и соц. обеспечения), к “пересмотру налоговой политики” (увеличению количества и размера налоговых сборов с населения), к “оптимизации экономики” (сокращению рабочих мест), и никогда не рассматривая возможность индустриализации, национализации, государственного планирования.
Нет того массового строительства новых заводов, новых промышленных мощностей, которые способны ликвидировать зависимость России от санкционного импорта и создать новые рабочие места. По прежнему более 80% металлорежущих станков производится за рубежом и импортируется в Россию. О какой независимой экономике может идти речь, если она не способна даже обеспечить себя элементарными средствами производства?
Ответ на этот вопрос дает изучение марксизма-ленинизма, изучение и понимание экономических законов развития общества, сути и неразрешимых противоречий его классовой структуры.