«Вы что, сектанты?». «Нужно объединяться!». «Почему вы всех критикуете?». «Так ничего не выйдет, нужно не ссориться, а искать точки соприкосновения». Эти, а также подобные им фразы всплывают в сети и в реальной жизни достаточно часто, когда речь заходит о борьбе с ревизионизмом в коммунистическом движении. Главным образом авторы подобных призывов люди не искушённые, не имеющие представления о большевизме, воспринимающие коммунизм исключительно с этической точки зрения – как учение о «справедливом мире».

Соответственно, наблюдая со стороны за принципиальным спором двух индивидуумов, – каждый из которых именует себя «коммунистом», – такой человек не может взять в толк, в чём причина конфликта. Такому человеку кажется, что суть – в сварливости и вздорности кого-то из спорщиков, что необходимо «исправлять» это явление зовом к «единству», ведь по сути «все мы выступаем за одно и то же».

Подобная позиция в разных формах не просто широко распространена среди сторонников коммунистических взглядов, она на сегодняшний день является господствующей. Всеобщее объединение всех со всеми, всеобщее «примирение», широкий плюрализм – на самом деле, всё это противоречит марксизму-ленинизму.

Мало того: практическое осуществление этих с виду благородных задумок приводило не к укреплению коммунистического движения, не к успехам рабочего класса, а наоборот – к крушению и разложению прогрессивных революционных сил, к параличу и самому оголтелому соглашательству.

Необходимо вкратце рассмотреть этот вопрос и объяснить искренне заблуждающимся товарищам ошибочность этого «демократического» принципа.

Начнём по порядку.

Личностный подход

Прежде всего, нужно отметить одно ходячее заблуждение о том, будто бы теоретические споры являются лишь отражением межличностных конфликтов. Будто бы именно из личной неприязни люди начинают ковыряться в теории, стремясь теоретически прикрыть свои личностные нападки.

Очень характерным примером этому утверждению является противостояние Сталина и Троцкого, которое буржуазные историки обычно выдают за конфликт двух ярких фигур вокруг вопроса о личной власти. Собственно, точно такой же подход буржуазные историки применяют и далее, когда рассказывают о фракционной борьбе внутри большевистской партии, суть которой якобы заключалась в том, что коварному и жестокому параноику Иосифу Виссарионовичу не понравились идеи ограничения его личной власти со стороны разномастных деятелей т.н. «объединённой оппозиции», которых он безжалостно свёл в могилу.

Эти и подобные им схемы сводят практически любую политическую борьбу к борьбе конкретных личностей, не позволяя разглядеть истинную суть. А суть политических конфликтов (по большей части) заключается отнюдь не в личной неприязни тех или иных лиц друг к другу, не в стремлении «узурпировать» власть (ницшеанская «воля к власти», ага) и не в заносчивости сторон.

Суть заключается в том, что каждый человек, – пусть даже он сам этого не осознаёт, – излагает и защищает точку зрения определённого класса. Любое политическое столкновение двух личностей – это на самом деле столкновение двух классовых позиций; и за каждой из этих личностей стоят интересы того или иного класса (или части класса), позиции которого эти личности защищают. Не существует людей, парящих над классами, так же, как и не существует никакой «надклассовой» точки зрения в обществе, разделённом на классы. Всякая позиция, всякая политическая или философская теория и всякая практика, проистекающая из этих теорий, носит классовый характер.

Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин сами осуществляли и требовали от других выявления классовых корней той или иной теории, той или иной философии, того или иного мировоззрения. Только вскрыв классовый характер теории/философии/мировоззрения можно выяснить, в пользу какого класса они служат, интересы какого класса защищают. И так как выразителем той или иной классовой точки зрения всегда является определённая личность, классовое столкновение в области идеологии так же принимает форму столкновения личностей.

Маркс против Бакунина, Энгельс против Дюринга, Ленин против Мартова, Сталин против Троцкого и т.д.: всё это яркие примеры противоборства пролетарской революционной идеологии с буржуазными и мелкобуржуазными теориями, выражавшиеся в форме столкновения конкретных личностей.

Кое-кто, в порыве буржуазного примиренчества, пытается унять страсти, взывает к «человечности» и некоему «политическому такту» в идеологической борьбе. Однако и Ленин и Сталин, касаясь борьбы с оппортунизмом и ревизионизмом требовали самого решительного разгрома людей, выражавших враждебную пролетариату точку зрения:

«Раскол есть разрыв всякой организационной связи, переводящий борьбу взглядов с почвы воздействия извнутри организации на почву воздействия извне организации, с почвы исправления и убеждения товарищей на почву истребления их организации, на почву возбуждения рабочей (и вообще народной) массы против отколовшейся организации.

То, что недопустимо между членами единой партии, то допустимо и обязательно между частями расколовшейся партии. Нельзя писать про товарищей по партии таким языком, который систематически сеет в рабочих массах ненависть, отвращение, презрение и т. п. к несогласномыслящим. Можно и должно писать именно таким языком про отколовшуюся организацию.

Почему должно? Потому что раскол обязывает вырывать массы из-под руководства отколовшихся. Мне говорят: вы вносили смуту в ряды пролетариата. Я отвечаю: я умышленно и рассчитано вносил смуту в ряды той части петербургского пролетариата, которая шла за отколовшимися накануне выборов меньшевиками, и я всегда буду поступать таким образом при расколе.

Своими резкими оскорбительными нападками на меньшевиков накануне выборов в СПБ. я действительно заставил дрогнуть ряды верящего им и идущего за ними пролетариата. Это была моя цель. Это был мой долг, как члена с.-петербургской с.-д. организации, проводящей кампанию левого блока. Ибо после раскола для проведения этой кампании надо было разбить ряды меков, ведших пролетариат за кадетами, надо было внести смятение в их ряды, надо было возбудить в массе ненависть, отвращение, презрение к этим людям, которые перестали быть членами единой партии, которые стали политическими врагами, ставящими нашей с.-д. организации подножку в ее выборной кампании. По отношению к таким политическим врагам я вел тогда — и в случае повторения или развития раскола буду вести всегда — борьбу истребительную». (Ленин. Доклад V съезду РСДРП по поводу петербургского раскола. Речь на партийном суде)

«Нисколько не совестно бороться, — раз дело дошло до того, что разногласия затронули самые основные вопросы, что создалась атмосфера взаимного непонимания, взаимного недоверия, полнейшей разноголосицы…, раз на этой почве возник уже ряд «расколов». Чтобы избавиться от этой томящей духоты, можно (и должно) приветствовать даже бешеную грозу, а не только полемику в литературе.

И нечего так особенно бояться борьбы: борьба вызовет, может быть, раздражение нескольких лиц, но зато она расчистит воздух, определит точно и прямо отношения,— определит, какие разногласия существенны и какие второстепенны, определит, где находятся люди, действительно идущие совсем другой дорогой, и где сотоварищи по партии, расходящиеся в частностях» (Ленин, письмо А.А.Якубовой 26 октября 1900 г.)

«Необходимо было вытащить документ на свет и расколотить его автора, идейно расколотить, на глазах у рабочих, для того, чтобы дать партии возможность разобраться в опасности троцкизма и воспитать кадры в духе большевизма.

(…)

Отчего погибла старая социал-демократия как революционная партия? Между прочим оттого, что Каутский и К° применяли на деле “тонкую” тактику укрывания и спасания правых, “деликатную” тактику “единства и мира” с Эд. Бернштейном и К°. Что же из этого получилось в результате? А получилось то, что в критическую минуту перед самой войной правые социал-демократы предали рабочих, “ортодоксы” превратились в пленников правых, а социал-демократия в целом оказалась “живым трупом”. Я думаю, что со временем то же самое может случиться с компартией в Чехословакии, если вы не замените быстро и решительно “тонкую” тактику тов. Шмераля большевистской тактикой беспощадной борьбы с правыми группировками в коммунизме.

(…)

Исключение не есть решающее средство в борьбе с правыми. Главное дело состоит в том, чтобы расколотить идейно и морально в ходе принципиальной борьбы правые группировки, вовлекая в эту борьбу широкие партийные массы. Это – одно из главных и одно из важных средств воспитания партии в духе большевизма» (Сталин, О чехословацкой компартии)

«Мне кажется, что Гансен проповедует какую-то поповскую мораль в деле внутрипартийной идейной борьбы, совершенно не идущую к коммунистической партии. Он, видимо, не против идейной борьбы. Но он бы хотел вести эту борьбу так, чтобы из этого не выходило никакого дискредитирования вождей оппозиции. Я должен сказать, что такой борьбы не бывает в природе. Я должен сказать, что кто допускает борьбу лишь при условии отсутствия какой бы то ни было компрометации вождей, тот фактически отрицает возможность всякой идейной борьбы внутри партии. Должны ли мы вскрывать ошибки тех или иных руководителей партии? Должны ли мы эти ошибки выносить на свет божий с тем, чтобы можно было воспитать партийные массы на ошибках руководителей? Я думаю, что должны. Я думаю, что других путей для исправления ошибок не бывает. Я думаю, что метод замазывания ошибок есть не наш метод. Но из этого следует, что внутрипартийная борьба и исправление ошибок не могут обойтись без той или иной компрометации тех или иных вождей. Это, может быть, и печально, но ничего с этим не поделаешь, ибо мы бессильны бороться с неизбежностью» (Сталин, О борьбе с правыми и ультралевыми уклонами)

Отрицать необходимость таких столкновений, проводить «миролюбивую» линию «принципиального нейтралитета», значит отказываться от классовой борьбы в идеологии; значит содействовать размыванию классовой пролетарской теории чуждыми элементами; значит давать зелёный свет идеям, мнениям и теориям, которые прячутся за революционной и даже ультрареволюционной фразеологией, хотя на деле служат лишь ослаблению революционного движения пролетариата, т.е. поддержанию господства буржуазии (стало быть, выражают классовые интересы капиталистов).

В конечном итоге, подобный пацифизм, фальшивая «доброта» и ложная «тактичность» к заблуждающимся и классовым врагам, обозначает отказ от марксизма-ленинизма.

Плюрализм

Другим широко распространённым заблуждением является любовь к плюрализму, к свободе мнений и политических взглядов на тот или иной вопрос. Борьба с этим буржуазным предрассудком напрямую связана с вопросом об истине.

Философия рабочего класса, – диалектический материализм, –  утверждает, что истин не может быть много; истина всегда одна и эта истина конкретна. И всё, что не соответствует истине, является заблуждением, уклонением от истины в большей или меньшей степени. Допущение плюрализма есть уравнение истины и лжи, это стремление растворить истину в бесконечном потоке заблуждений. Иными словами, при смешивании одного килограмма повидла и одного килограмма грязи, мы получаем два килограмма грязи: такова суть плюрализма.

Если переносить эту схему на политическую практику, то ситуация складывается следующим образом: мы имеем вполне чёткую и конкретную доктрину марксизма-ленинизма, единственно научное революционное учение, охватывающее буквально все сферы общественного бытия, вскрывающее законы социального развития, указывающее путь к переходу человечества на более высокую ступень.

Допуская многообразие мнений и взглядов, допуская всевозможные толкования марксизма-ленинизма с буржуазных или мелкобуржуазных позиций, мы, тем самым, отказываемся от истины, сворачиваем на путь, однозначно ведущий в тупик. Дозволяя уклоны, не пытаясь исправлять их в своё время, мы потворствуем развитию чуждых марксизму-ленинизму буржуазных и мелкобуржуазных «революционных» и даже «марксистских» учений, с помощью которых господствующий класс дезориентирует и разбивает пролетариат, пускает его по ложному пути в никуда. Ошибки и заблуждения в теории неизменно порождают ошибки и на практике.

Будучи сторонниками марксизма-ленинизма, мы имеем в своих руках бесценный метод познания реальности, чёткую и проработанную теорию, целостное мировоззрение, не нуждающееся ни в каких «дополнениях» со стороны. Марксисты должны защищать своё учение, вырабатывать и защищать пролетарское мировоззрение, поскольку, если мы отказываемся от собственной классовой философии, собственной классовой теории, её место неизбежно занимает чуждая классовая философия и теория.

Никакого третьего пути, никакой «середины» нет и не может быть в принципе.

«Нет и не может быть “средней” линии в вопросах принципиального характера. Либо одни, либо другие принципы должны быть положены в основу работы партии. “Средняя” линия по вопросам принципиальным есть “линия” засорения голов, “линия” затушевывания разногласий, “линия” идейного перерождения партии, “линия” идейной смерти партии.

(…)

Политика “средней” принципиальной линии не есть наша политика. Политика “средней” принципиальной линии есть политика увядающих и перерождающихся партий. Такая политика не может не вести к превращению партии в пустой бюрократический аппарат, вращающийся на холостом ходу и оторванный от рабочих масс. Этот путь не есть наш путь» (Сталин, Ещё раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии)

Плюрализм и свобода мнений в данном конкретном случае содействуют как раз подрыву пролетарской теории, а значит – и подрыву революционного пролетарского движения в целом, подрыву его практики.

Необходимость борьбы за чистоту теории

Диалектический материализм говорит нам о том, что развитие происходит через борьбу противоположностей. Точно такая же борьба, – а отнюдь не «единство», отнюдь не «покой», – являются залогом развития революционной партии и революционной теории.

«По-видимому, всякая рабочая партия большой страны может развиваться только во внутренней борьбе, в полном соответствии с законами диалектического развития вообще. Германская партия стала тем, что она есть, в борьбе эйзенахцев и лассальянцев, где даже сама драка играла важную роль. Объединение стало возможным лишь тогда, когда шайка прохвостов, специально выращенная Лассалем, чтобы служить его орудием, уже изжила себя, да и тогда наши чересчур поспешно пошли на это объединение. Во Франции те люди, которые, хотя и пожертвовали бакунистской теорией, но продолжают пользоваться бакунистскими средствами борьбы и в то же время хотят принести классовый характер движения в жертву своим особым целям, тоже должны сначала изжить себя, прежде чем опять станет возможным объединение. Проповедовать при таких обстоятельствах объединение было бы чистейшей глупостью. Моральные проповеди не помогут против детских болезней, которые при нынешних обстоятельствах неизбежны» (Энгельс, письмо Э. Бернштейну, 1882)

«ВКП(б) росла и крепла через преодоление внутрипартийных противоречий.

Выходит, что преодоление внутрипартийных разногласий путем борьбы является законом развития нашей партии.

(…)

Этот закон является законом развития для всех сколько-нибудь больших партий, все равно, идет ли речь о пролетарской партии СССР или о пролетарских партиях на Западе. Если можно в маленькой партии маленькой страны так или иначе замазать разногласия, покрыв их авторитетом одного или нескольких лиц, то в большой партии большой страны развитие через преодоление противоречий является неминуемым элементом роста и укрепления партии. Так шло дело в прошлом. Так идет дело в настоящем» (Сталин, Ещё раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии)

Ленин и Сталин писали, что большевистская партия окрепла, очистилась и выросла непосредственно как революционная партия исключительно благодаря неустанной борьбе за чистоту ленинизма как против правого, так и против левого ревизионизма.

Чётко придерживаясь пролетарской теории, корректно рассматривая с точки зрения марксизма-ленинизма то или иное явление, формируя на базе этого анализа ту или иную тактику, адекватную данному моменту, большевистская партия сумела не просто захватить политическую власть. Сплотив вокруг себя широчайшие трудящиеся массы, большевики отстояли свою власть в мирной и военной борьбе с реакцией, фашизмом и империализмом, успешно преодолевали пережитки капитализма в советском обществе, выстроили базу социалистической экономики.

Как только борьба с чуждыми уклонами ослабла и приняла формальный характер, началось движение вспять. Чуждые классовые элементы, внедрённые в теорию марксизма-ленинизма под видом его «творческого развития», деформировали сначала партийную линию, а затем исказили и общественную практику коммунистической партии – как в сфере экономики, так и в политической сфере. Отказ от исправления допущенных ошибок неизбежно привёл к катастрофе, которую на определённом этапе уже нельзя было избежать. Советский Союз был разрушен, разложилось и разлетелось на куски международное коммунистическое движение.

Нередко различные буржуазные «специалисты» списывают гибель СССР на происки империалистов, подкупивших партийную верхушку, на экономические ошибки, на различные случайности, вроде чернобыльской катастрофы или землетрясения в Спитаке, нанёсшие серьёзный экономический ущерб, на гонку вооружений и прочие факторы. Все это оказало своё влияние на разложение страны и общества, но одной из основных причин является прежде всего ошибочная теория, принятая на вооружение КПСС после смерти Сталина.

Точно таким же образом многочисленные коммунистические партии мира, некогда могущественные и готовые к завоеванию политической власти, со временем превратились либо в безвредные для мировой буржуазии сборища говорунов, либо в безвредные для мировой буржуазии мелкие секты радикальных истеричек.

Сегодня большая часть этих партий, в эпоху Коминтерна представлявших собой реальный сражающийся авангард рабочего класса, растворились в море политических проституток буржуазии, распустились, сошли с политической сцены.

Чем это объяснить? Тотальным искажением теории, которая перестала отвечать интересам рабочего класса, оттолкнула массы трудящихся, деморализовала их и бросила в объятия откровенно буржуазных идей.

Сегодня, в условиях глубочайшего капиталистического кризиса, бьющего прежде всего по рабочему классу даже наиболее процветающих стран, коммунистические партии, партии рабочего класса, находятся в полном упадке. Потеряв теоретические ориентиры, они не способны выработать адекватную тактику, не способны выстроить практическую деятельность, не способны даже осуществить корректный анализ окружающей действительности, ограничиваясь штампованными, ничего не обозначающими и никому не интересными выборочными фразами из ленинских трудов.

Всё это – результат отказа от борьбы за чистоту марксистско-ленинского учения, который логично привёл к дезориентации и разложению коммунистического движения по всему миру.

Таким образом, для того, чтобы успешно идти вперёд, необходимо опираться на верную теорию, из которой проистекает и верная практика. Не имея такой теории, или имея в виде теории эклектичную смесь из обрывочных лозунгов или субъективных предположений, путь вперёд будет закрыт.

Но даже имея верную теорию, необходимо защищать её чистоту.

Поскольку, в эпоху тотальной капиталистической гегемонии, чуждые пролетариату капиталистические элементы философии, социально-политических идей, мировоззрения постоянно оказывают давление на наиболее неустойчивые, наиболее шаткие элементы пролетариата. Через эти элементы чуждые веяния исподволь проникают в марксистско-ленинскую теорию, стремясь исказить её. Это неизбежно.

«Неизбежность ревизионизма обусловливается его классовыми корнями в современном обществе. Ревизионизм есть интернациональное явление. Для всякого сколько-нибудь сведущего и думающего социалиста не может быть ни малейших сомнений в том, что отношение ортодоксов и бернштейнианцев в Германии, гедистов и жоресистов (теперь в особенности бруссистов) во Франции, Социал-демократической федерации и Независимой рабочей партии в Англии, Брукера и Вандервельда в Бельгии, интегралистов и реформистов в Италии, большевиков и меньшевиков в России повсюду в существе своем однородно, несмотря на гигантское разнообразие национальных условий и исторических моментов в современном состоянии всех этих стран.

(…)

В чем заключается его неизбежность в капиталистическом обществе? Почему он глубже, чем различия национальных особенностей и степеней развития капитализма? Потому, что во всякой капиталистической стране рядом с пролетариатом всегда стоят широкие слои мелкой буржуазии, мелких хозяев. Капитализм родился и постоянно рождается из мелкого производства. Целый ряд “средних слоев” неминуемо вновь создается капитализмом (придаток фабрики, работа на дому, мелкие мастерские, разбросанные по всей стране ввиду требований крупной, например, велосипедной и автомобильной индустрии, и т. д.). Эти новые мелкие производители так же неминуемо опять выбрасываются в ряды пролетариата. Совершенно естественно, что мелкобуржуазное мировоззрение снова и снова прорывается в рядах широких рабочих партий. Совершенно естественно, что так должно быть и будет всегда вплоть до перипетий пролетарской революции, ибо было бы глубокой ошибкой думать, что необходима “полная” пролетаризация большинства населения для осуществимости такой революции» (Ленин, Марксизм и ревизионизм)

Единственным путём исправления ситуации и дальнейшего развития марксизма-ленинизма является неустанная борьба с этими классово чуждыми веяниями. Ситуация проста: если марксизм-ленинизм не побеждает оппортунизм и ревизию, ревизия и оппортунизм неизбежно уничтожают марксизм-ленинизм. Никакого «третьего пути», пути компромиссов и «синтезов» между марксизмом-ленинизмом и ревизионизмом нет и быть не может.

С другой стороны, мелкобуржуазные ультралевые ревизионисты вульгарно воспринимают тезисы о внутренней борьбе как основе развития идеологии и партии. Необходимость межфракционной борьбы или «борьбы двух и более линий», призывы к прямому оформлению особых «платформ» является неотъемлемой чертой идейного и организационного курса троцкистов и маоистов.

Всё это – оборотная сторона того же самого буржуазного плюрализма, стократно усиленного и возведённого в идеологический принцип. Который на деле ведёт не к развитию, а к постоянному хаосу, упадку, идеологическому крушению, оторванности от масс и от реальности.

Если “правые” стремятся с помощью широкого разнообразия мнений и идеологического приспособленчества растворить марксизм-ленинизм в болоте буржуазных теорий, сделать его безопасным для буржуазии, то “ультралевые” идут другим путём, возводя «идеологическую борьбу» разнообразных мнений в абсолют, интенсифицируя её под пустыми лозунгами, целенаправленно разрушая любые начинания в области завоевания, обучения и организации рабочего класса.

Как в первом, так и во втором случае речь идёт об одностороннем преувеличении одной из форм диалектического развития; в то время как правые упирают на необходимость «единства», ультралевые делают упор на «борьбу противоположностей». Результат в обоих случаях одинаковый: деморализация пролетариата, ревизия марксизма-ленинизма и разложение революционного движения.

Нужно понимать, что обе эти тенденции враждебны марксизму-ленинизму и не имеют с ним ничего общего, хотя и усиленно используют «марксистскую» фразеологию. Правые ревизионисты стремятся представить максимальную гибкость и маневренность марксизма-ленинизма в виде хвостизма и приспособленчества, между тем как ультралевые ревизионисты высшую принципиальность и непримиримую революционность марксизма-ленинизма доводят до необузданного сектантства и авантюризма.

«Сектантство» и «догматизм»

Само собой разумеется, что твёрдый марксистско-ленинский курс так же неизбежно получает со стороны ревизионистов и оппортунистов ярлык «сектантства». Это отнюдь не какое-то современное новшество; точно такие же обвинения в «сектантстве», «якобинстве» или «бланкизме» расточали меньшевики в отношении ленинской фракции после II съезда РСДРП, где большевиками был взят курс на построение революционной партии нового типа. К тому моменту марксизм уже вошёл в моду, в результате чего в марксистские организации хлынули массы молодёжи и интеллигенции, слабой в теории, несущей за собой целый ворох мелкобуржуазных настроений.

В итоге, марксистское движение в России поразил идейный разброд, политические шатания, организационная неразбериха и общий практический паралич. Борьбу с этим всеобщим анархизмом, плюрализмом и краснобайством за создание серьёзного революционного движения и возглавил Ленин. Который тотчас же подвергся суровой критике со стороны меньшевиков, неистово защищавших свой мелкобуржуазный индивидуализм, свои барские привычки, своё буржуазное мировоззрение, в практической плоскости выражавшиеся в любви к «широте мнений», в любви к беспринципному «единству» всех социал-демократов, в ненависти к «доктринёрству» и «якобинским манерам», однозначно ведущим, – по их мнению, – к крушению «казарменного режима» большевистской группировки.

История расставила всё на свои места: стремление к беспринципному объединению всех «левых» привело к превращению меньшевизма в неповоротливое и беззубое движение, погрязшее в бесконечных склоках и распрях, плетущееся в хвосте исторических событий. Широкий плюрализм закономерно породил тотальную гегемонию буржуазного мировоззрения, выразившегося позднее в открытом переходе меньшевизма в лагерь контрреволюции. Таким образом, «благие» с виду начинания, вроде сплошного «свободомыслия» и «самостоятельности», на деле играли на руку буржуазии, разрушая часть революционного движения хотя бы и под революционными лозунгами.

С другой стороны, «большевистская секта», придерживавшаяся чёткой пролетарской теории и проистекающей из неё практики, одновременно проявлявшая тактическую гибкость и принципиальную революционность, неустанно защищавшая свои позиции перед натиском мелкобуржуазных и буржуазных ревизионистов, действовавшая профессионально, как единое целое, сплотила вокруг себя трудящихся и привела их к победе.

Однако победа Октябрьской революции не привела к прекращению борьбы за чистоту марксистско-ленинской теории. Напротив, по мере поступательного развития социалистической революции, чуждые пролетариату элементы усилили свои попытки исказить теорию. И здесь вновь, как со стороны правой, так и со стороны левой оппозиции в ВКП(б), зазвучали призывы к борьбе с «внутрипартийной диктатурой», за расширение «внутрипартийной демократии», за отмену ленинского положения о запрете существования внутрипартийных фракций, за возврат к «подлинным идеалам» демократического централизма.

Окопавшиеся в большевистской партии антипролетарские элементы вновь повели борьбу против диктатуры пролетариата («фракционной диктатуры Сталина»), против марксистско-ленинской теории, против социалистической революции, стремясь парализовать партию навязыванием бесконечных дискуссий и споров, стремясь протащить в теорию мелкобуржуазные элементы авантюризма и реформизма, поднимая истерики по каждому вопросу, сбивая с толку советские массы.

И вновь, как и в дореволюционную эпоху, этим поборникам «демократии» и «плюрализма» дали по рукам. И вновь, как и в дореволюционную эпоху, эти притворявшиеся верными «ленинцами» негодяи продемонстрировали, насколько «эффективны» и «революционны» их затеи и замыслы: правые (бухаринцы) и ультралевые (троцкисты) ревизионисты, потерпев поражение в СССР, и на международной арене следовали по пути бесконечных провалов.

Провалов, которые уже нельзя было списать на «сталинские интриги», но которые напрямую вытекали из ревизионистских теорий. И вновь, как и в дореволюционную эпоху, финалом практической деятельности противников «фракционной диктатуры» и «догматизма» стал откровенный переход в лагерь контрреволюции.

Ту же песню о «борьбе с догматизмом» запевали и любители «национального» уклона в социализме под руководством Иосипа Тито, который был осужден в 1948 году совещанием Коминформа. Отрицая истинность марксистско-ленинской теории и практики, югославские ревизионисты (и подобные им правые элементы в некоторых коммунистических партиях) ставили вопрос о необходимости каждой страны искать свой «самобытный» путь к социализму, не оглядываясь на какие-то там незыблемые черты ленинского учения.

Истина у каждого своя – говорили югославские ревизионисты, – не нужно догматизма, нужны компромиссы. Чем кончился этот «добренький» курс известно: Югославия пошла по пути открытой реставрации капитализма, наладила прекрасные отношения с западными империалистами, задушила борьбу греческого народа против монархо-фашистской реакции, жестоко разгромила марксистско-ленинскую оппозицию в самой Югославии, и, – посредством т.н. «Движения неприсоединения», – всячески содействовала сдерживанию развития революционных процессов в странах Африки, Азии и Латинской Америки.

Смерть Сталина и трагические перемены в КПСС подарили второе дыхание контрреволюционным силам: с удвоенной энергией в самом Советском Союзе, в Китае, в странах Варшавского Блока началась борьба со «сталинским догматизмом» посредством мощной идеологической либерализации. Ревизионистским идеям было дано самое широкое хождение в рамках сплошной «десталинизации»; в результате этого практически везде коммунистические партии были очищены от «догматиков» и «сектантов» (марксистов-ленинцев); практически везде коммунистические партии превратились в сборище оппортунистов самых различных оттенков, а кое-где (в Венгрии и Польше) «демократическая оттепель» привела к открытому контрреволюционному мятежу под формально «революционными» и «коммунистическими» слоганами.

Таким образом, под лозунгами борьбы с «сектантством» и «догматизмом», под сладким соусом «терпимости» и «компромиссов», под прикрытием речей о «творческом развитии», марксизм-ленинизм был уничтожен, заменён на свою искажённую версию, уже не отражавшую интересов мирового пролетариата.

Вся дальнейшая история международного коммунистического движения – это история последовательного упадка, предпосылками к которому стало ослабление классовой борьбы в области идеологии. Многочисленные победы рабочего класса и угнетённых народов стран Европы, Африки, Азии и Латинской Америки были в конечном итоге перечёркнуты столь же многочисленными ошибками в области экономики, политики, тактики. Ошибками, имевшими отнюдь не случайный, а вполне закономерный характер; практическими ошибками, проистекающими из ошибочной теории.

Заключение

Мы можем сделать вывод, что в основе верной, победоносной для пролетариата практики, лежит строгое следование марксистско-ленинской теории, правильное её применение к тому или иному моменту, к тем или иным условиям.

Мы также должны помнить о том, что буржуазия ведёт непримиримую борьбу против верной пролетарской теории, практическое применение которой грозит гибелью капиталистического «рая». И главным методом этой борьбы ещё в конце XIX века стало стремление подорвать марксизм изнутри.

«Домарксистский социализм разбит. Он продолжает борьбу уже не на своей самостоятельной почве, а на общей почве марксизма, как ревизионизм» (Ленин, Марксизм и ревизионизм)

«Все более тонкая фальсификация марксизма, все более тонкие подделки антиматериалистических учений под марксизм, — вот чем характеризуется современный ревизионизм и в политической экономии, и в вопросах тактики, и в философии вообще, как в гносеологии, так и в социологии» (Ленин, Материализм и эмпириокритицизм)

К тому моменту марксизм уже вытеснил из революционного движения все сколько-нибудь заметные и цельные враждебные тенденции (анархизм, народничество, фабианство, христианский социализм и т.д.), доказав их контрреволюционный характер, в связи с чем буржуазия перешла к новой тактике – борьбе враждебных марксизму течений внутри самого марксизма с опорой на неустойчивые слои рабочего класса: пролетаризированную мелкую буржуазию, интеллигенцию, подкупленную капиталом «рабочую аристократию».

Ленин и Сталин прекрасно осознавали опасность правых и левых уклонов в марксизме, они вели беспощадную борьбу с этими уклонами, невзирая ни на какие вопли и жалобы мелкобуржуазных интеллигентов и мещан, разводящих демагогию о «необходимости единства», единства с ревизионистами любой ценой.

Ленин и Сталин прекрасно осознавали, что только в борьбе с отклонениями марксизма-ленинизма развивается и укрепляется сама революционная теория пролетариата, что только борьба с правым и левым ревизионизмом действительно предотвращает трансформацию марксизма-ленинизма в застывшую, окаменелую, никак не связанную с реальностью догму, в набор бессодержательных лозунгов и формальных утверждений, чуждых трудящимся массам, в инструмент удушения революции.

Именно таким марксизм-ленинизм стал в эпоху торжества «плюрализма и демократии», начавшуюся после смерти Сталина, когда под влиянием ревизионистов классовая борьба в идеологии была объявлена проявлением «догматизма» и «сектантства», когда наступила пора тотального и открытого «творческого развития» марксизма-ленинизма буржуазными и мелкобуржуазными «теоретиками», ведущими революционное движение к своему закономерному краху.

«Практика социал-демократии состоит в том, чтобы скрывать, прятать противоречия и разногласия. Практика социал-демократии состоит в том, чтобы превращать свои конференции и съезды в пустой маскарад парадного благополучия, старательно скрывая и замазывая внутренние разногласия. Но из этого ничего, кроме засорения голов и идейного обнищания партии, не может получиться. В этом одна из причин падения западноевропейской социал-демократии, когда-то революционной, а ныне реформистской» (Сталин, Ещё раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии)

Мы должны выучить уроки прошлого. Мы должны понять, куда на самом деле ведёт «демократизм» и «примиренчество» в идеологической сфере. Мы должны уметь публично разоблачать правых и левых ревизионистов внутри марксистского движения, мы должны вскрывать классовые корни их теоретических построений и вести против этих субъектов, пытающихся, – намеренно или в силу теоретического невежества, –  замедлить ход развития революционного движения, безжалостную идеологическую борьбу.

Не нужно бояться звания «догматиков» и «сектантов» – этими терминами ревизионисты награждают подлинных марксистов ещё со времён Ленина. Нужно понимать, что «доброта» и «терпимость» к искажениям марксизма-ленинизма, путь компромиссов с ревизионистами приведёт не к укреплению и расширению коммунистического и революционного движения (как об этом говорят сами буржуазные и мелкобуржуазные поборники «демократии»), а к его разложению, идеологическому и практическому тупику, к дезорганизации пролетариата и очередным поражениям.

История доказала это.

«Война вышибаловцам и к черту всех примирителей, людей с «неуловимыми взглядами» и мямлей!! Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан. Лучше 2—3 энергичных и вполне преданных человека, чем десяток рохлей» (Ленин, письмо И.В.Бабушкину 16 января 1903 г)